- 195 -

в свою комнату. – Я еду. – Куда? – В армию. – Да вы хотели остаться еще два дня? – А теперь я еду сейчас. И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату. – Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете? И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица. Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил. – Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.] – Нисколько, – сказал князь Андрей. – Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске. – Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский. – Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией. И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима. – Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию». – Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин. XIII В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами. В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею