- 928 -

металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно. Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов. – Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно. – Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой. Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше. Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак. Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера. – Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор. – Да вот хотелось посмотреть… – Да, да, будет что посмотреть… Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении. Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему. – Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор. Доктор казался усталым и спешащим. – Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер. – Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган